Публикации

Первый раз я лопала на Смоленское кладбище Санкт-Петербурга более десяти лет назад: У подруги родилась дочка, которую решено было назвать Ксюшей. На крестинах мне была отведена самая почетная роль - крестной матери малютки. Помню, как я держала на руках свою крестницу, боясь потревожить ее или вызвать плач. Событие запечатлелось в памяти моей крупными мазками. Вот я стою с Ксюшей у алтаря. Вот я осматриваю старинную прекрасную церковь в честь Смоленской иконы Божией Матери. Вот мы выходим все вместе после крестин. Идем по центральной аллее кладбища. Мимо спешат люди, устремляясь к небольшой часовенке, стоящей в глубине кладбища...

В то время я была еще достаточно далека от церковной жизни. Но это событие осталось во мне не на уровне обычной бытовой памяти, а проникло в самую глубь души, как первая встреча с непознанным чудом.

Позднее, когда я читала житие Блаженной Ксении Петербургской, я вспоминала неоднократно это удивительное особенное место. Желание побывать на кладбище еще раз входило в противоречие с ежедневными заботами и делами, которые упорно не позволяли доехать до Часовни Ксении.

Крестницу свою я люблю не меньше собственных детей и каждый раз, встречаясь с ней, испытываю особенное чувство высокой ответственности. Хотя учить ее мне не пришлось, папа ее в скором времени стал священником, а подруга моя - мама Ксюши, соответственно «матушкой». Обстановка в их семье образовывала сознание девочки лучше моих наставлений. Тем не менее я всегда старалась быть с ней заботливо строгой и боялась лишний раз повздорить с подругой, считая ее уже своей родственницей
перед Богом.

Однажды из чувства ответственности перед крестницей я настояла на прогулке. к Ксении Петербургской. Мы шли с белокурой девочкой по Васильевскому острову с особенным трепетом, словно открывая его для себя заново. Я представляла, как идет по этой тихой улочке женщина в красно-синей кофте. Мальчишки кидают в нее камни, кричат и дразнят ее.  

Мы долго стояли в длинной очереди из богомольцев, ожидая самый важный момент. Но, войдя в храм, быстро приложились к иконе и гробу, не успев' насладиться созерцанием святыни. И все-таки когда вышли из часовни, я поняла, что соприкоснулась с неведомой тайной. Почему эта странная женщина из прошлого привлекает к себе так много людей? В чем ее подвиг? Почему она признана святой? Ведь сколько живет и жило на земле нищих, убогих, странных и чудаковатых людей, а именно эта необыкновенная жительница Петербурга стала близкой для многих сердец, для многих людей, к ней ПРИХОДЯЩИХ. Я не знала тогда ее житие, но ярко почувствовала, что в чистоте блаженной Ксении как бы спрятана душа Петербурга. Что именно она, обходя этот города множество раз, молитвой своей освящала его, что и теперь ее молитва продолжает звучать,-защищая город и жителей от напастей и бед.

В последующие годы я много путешествовала по монастырям России и вдруг, неожиданно для себя, столкнулась с уникальным явлением. Верующие люди из разных городов, узнавая, что я из Петербурга, просили меня отнести записочку к Ксеньюшке. Я искренне удивлялась этому, но обещала выполнить каждую просьбу. И по возвращению, в ближайшее же свободное время, спешила на Смоленское кладбище…

В тот roд часовню реставрировали, и она, словно рождественский подарок, была обернута в целлофан. Пройти внутрь было невозможно, зато все окрестности вокруг усыпальницы Ксении Петербургской уподобились большому храму под открытым небом. Повсюду стояли широкие подставки для свеч, на которых таяли и гасли на ветру «образцы» молитв богомольцев. По всему периметру стен часовни за  целлофан верующие просовывали записки... 3аписок было множество. Между целлофаном и часовней образовалась третья стена из человеческих просьб. Я вложила привезенную издалека записку и замерла... И если однажды мне стало понятно, почему в Петербурге так любят Ксению, то сегодня я снова не могла себе объяснить, почему по всей России все любят и чтут эту святую. Я нерешительно поставила свечку за себя и своих близких и попыталась обратиться в молитве к Блаженной Ксении. Но мне не о чем было просить, все у меня было хорошо. Я просто стояла у стены, прижавшись щекой, и словно
слышала голоса многих людей, чьи записки окружали меня. Чем дольше я стояла, тем теплее становилось в сердце моем, словно нежная рука матери гладила меня по голове. Чудо ли Ксении Петербургской тогда открылось мне, не знаю, но я навсегда и искренне полюбила эту святую. Просто так, необъяснимо.

А может, потому, что я люблю свою крестницу Ксюшу. Потому, что люблю город на Неве, потому, что сама бы хотела день и ночь молиться о нашем спасении, как Блаженная Ксения…

Теперь, когда я живу далеко от Петербурга, входя в каждый храм, я пытаюсь глазами найти дорогой сердцу образ. Я улыбаюсь Ксении Петербургской, смотрящей на меня с икон, как старой знакомой, и в сердце моем появляется радость и мир. Я знаю ее, значит, и Она знает меня, и, может быть, там, у Престола Божия, замолвит иногда в молитвах и за меня словечко.

Нонна Покровская