Публикации

Доклад наместника Раифского монастыря игумена Гавриила (Рожнова) на монашеской конференции в рамках регионального этапа Международных Рождественских образовательных чтений.

Последние тридцать лет возрождения Русской Православной Церкви ознаменовались беспрецедентным увеличением числа монашеских обителей после семидесятилетнего периода гонений со стороны атеистической власти. Если в конце 80-х годов на всю многомиллионную Русскую Церковь их было 22, то сегодня их число приближается к 1000, в которых подвизается около 15000 монашествующих. Такие особые условия, в которых происходит возрождение монастырей в Русской Церкви, требуют особой вдумчивости, духовного осмысления и решения проблем, с которами  сталкиваются современные монашествующие.  

Сегодня наши монастыри создаются совершенно по другому принципу. Как открывались монастыри изначально, когда родилось монашество? О монастырях, как административных структурах, тогда речи не шло. Просто какой-то подвижник, человек праведной жизни поселялся где-то в пустыне, он уходил от мира, от суеты, от царственного двора, от архиерейских покоев, уходил из суеты городов, селился в пещере, пустыне, дремучем лесу, и его личная святость, со временем, собирала вокруг него некую общину. Так было, например, в нашем Раифском монастыре, основанном отшельником Филаретом. Если мы посмотрим житие преподобного Сергия Радонежского, то увидим, что за 10 лет его подвига вокруг него собралось всего 12 братьев, то есть 12 последователей, и это во времена Святой Руси! Так что порой странно читать описание некоторых современных монастырей, когда в наши постсоветские времена, за какие-то 5-7 лет собираются 50-100 человек насельников! Такие современные монастыри напоминают университеты без профессоров. И вот на таком положении живут многие современные русские обители, когда только что посвященный в монашество должен через несколько лет стать настоятелем и аввой какого-то монастыря. К сожалению, в результате такого положения вещей в монастырях начинают появляться некоторые духовные аномалии, потому что малая опытность духовников, настоятелей, ревность не по разуму братии, большое колличество новых внешних вызовов, приводят к искажениям духовной жизни современных монашествующих.

Когда-то основатель монашества преподобный Антоний Великий говорил, что самой главной добродетелью христианина являтся трезвомыслие или рассудительность. Не молитву, не пост, не послушание игумену он поставил во главу угла, а рассудительность: трезвое, правильное отношение к Богу, к вере, к догматике, к человеку. Но сегодня это качество очень редко как в современном мире так, к сожалению, и в монашестве.

 ХРАНЕНИЕ МОНАШЕСКОЙ ТРАДИЦИИ

В настоящее время нуждаются в осмыслении элементы идиоритмии, которые встречаются сегодня в общежительных русских монастырях. Важно понимать, что монастырь – это духовная семья, где игумен – отец для монашествующих, а не администратор, и где общая не только бытовая жизнь, но общие и скорби, и радости, а не каждый сам по себе. Возрождение монашеской жизни в наших монастырях неотделимо от следования церковному и монастырскому уставу в русле предания, братство должно идти, словно канатоходец по канату, удерживаясь в святоотеческой традиции, но при этом устав должен быть адаптирован под сложившиеся социально-исторические условия проживания монашеской общины.

Когда, начиная с 1988 года, юбилейного года тысячелетия крещения Руси, монастыри стали с молниеносной быстротой возникать на нашей земле, в них не могло быть того преемства традиции, которое было характерно для дореволюционного русского монашества. В большинстве монастырей жизнь начиналась с нуля, и много сил уходило на создание внешних условий жизни. И часто возникал соблазн, занявшись строительством, отложить на потом решение внутренних духовных вопросов, и само понятие «возрождение монастырей» стало прочно ассоциироваться именно со строительным подвигом настоятелей и иноков. Понятно, что легче и благодарнее заниматься строительством, нежели созидать организм братства в духе любви и единства во Христе. Известный подвижник ХIХ века архимандрит Моисей (Красильников) сорок лет бывший настоятелем Свято-Тихоновой Калужской пустыни писал: «Я убедился, что строить каменные стены, питать и одевать братию хотя и беспокойно, но не столько трудно, как, показывая собою пример всякой добродетели, созидать братство души...». Преодоление внешних трудностей требует большого напряжения сил и немалого времени, однако если упустить то основное, ради чего мы возводим здания и благоустраиваем быт в обителях, то вместо предполагаемой пользы братству получим обратное: мы потеряем духовные ориентиры и забудем, с какой целью пришли в монашеское общежитие. Поэтому игумен должен стараться не думать об одном только управлении монастырем. Об этом говорил святой старец Паисий: «То, что могут сделать другие, будь то дела житейские, хозяйственные и административные, предоставь сделать им. Себе же оставь лишь то, что другие сделать не могут или не должны, и, прежде всего, духовные обязанности и духовное воспитание братьев твоего монастыря».

Почивший архимандрит Иоанн (Крестьянкин) в одном из писем молодому иноческому братству предостерегает: «Дорогие мои, надо нам не забывать, что мы только-только возрождаемся, и когда еще возмужаем, и возмужаем ли? Не ушла бы вся наша энергия в суету внешнего обустройства. А как трудно обретать основные духовные навыки в послушании, молитве, терпении. Эти делания на бегу да на скаку не приживаются».

ХРАНЕНИЕ ОБЩЕЖИТИЯ

О хранении общежития в современных возрождающихся русских монастырях неоднократно говорил Святейший Предстоятель. На первом собрании игуменов Его Святейшество особо отметил, что «сегодня для дальнейшего возрождения подлинной иноческой жизни важно глубокое усвоение современными монастырями общежительных принципов. Общежительный монастырь предполагает общую трапезу, общие труды, общее имущество, послушания, получаемые от настоятеля, ежедневный круг богослужений, в котором участвуют, подчеркиваю, все насельники обители, и, естественно, одного духовного руководителя – игумена или игумению. Но даже эти характерные черты общежительного устава – не самые главные. Главное, чтобы у членов общежития, по слову Писания, были «одно сердце и одна душа» (Деян. 4: 32). А все, что я перечислил: общая трапеза, общее имущество, даже общая молитва, – это средства, направленные на то, чтобы формировалась монашеская община, живущая одной жизнью».

По словам Святейшего Патриарха, игумены (игумении) как руководители монастырей, прежде всего, несут ответственность за ДУХОВНОЕ ДЕЛАНИЕ и преуспеяние братства: «Сегодня в наших обителях нужно возрождать молитвенное делание, и прежде всего сами игумены и игумении призваны быть образцом молитвы, ибо именно в ней сила монашества. Главное достояние любого монастыря – это христолюбивое и добродетельное братство во главе с игуменом или игуменией. И наша основная цель – сделать так, чтобы современные обители были училищами подлинного благочестия и святости».

Мы знаем, что само по себе общежитие не всегда спасает общину от внутреннего разделения, от наличия у монахов различных интересов и от потери собственно общежительного духа, как не спасает и от того, чтобы у насельников появлялись собственное имущество, чуть ли не зарплата, отпуска, собственное времяпровождение, выпадающее из самого принципа общежительного устава.

Все наши монастыри считаются общежительными, и соответственно мы, игумены, вместе с нашей братией, являемся общежительными монахами и призваны хранить чин общежития.

Если мы хотим искренних отношений с братьями, то начинаются они, скорее всего, с ОБЩЕЙ ТРАПЕЗЫ – телесной и, прежде всего, духовной – тое есть общего БОГОСЛУЖЕНИЯ. Традиционно у игумена должно быть в храме свое место – и оно не в алтаре, а на правом клиросе. В тех странах, где монашеская жизнь сохраняется в неповрежденности многие века, игумен каждый день читает на службе положенные, называемые старческими, молитвы. На вечерне – Предначинательный псалом, Свете тихий, Сподоби Господи, Ныне отпущаеши, Утверди Боже; на утрене – Шестопсалмие, 50-й псалом, вседневное славословие, Благо есть; на Литургии – Символ веры и Отче наш.

В тех странах, которые не переживали гонений на Церковь, монастыри сохраняют все эти основополагающие элементарные детали в своей жизни. А нам пора понять, что не стоит бесконечно копировать те особенности монастырской жизни, которые сложились в советское время в двадцати оставшихся в стране монастырях. Те монастыри советского времени вынужденно были прежде всего центрами паломничества, они должны были откликаться на духовные нужды мирских людей, во множестве приходивших утолить свою жажду в монашеские оазисы. Но вот уже более тридцати лет мы можем пользоваться свободой, чтобы устраивать свою монашескую жизнь так, как она была задумана святыми отцами, основателями монашеского чина.

И здесь одной из серьезных проблем современного русского монашества является то, что за многими трудами у насельников нет ВРЕМЕНИ НА КЕЛЕЙНОЕ ПРАВИЛО и на участие в Богослужении. Обратимся к опыту афонских монастырей. Например, святая обитель Ватопед. Несмотря на то, что у этого монастыря большое хозяйство, ведутся строительные и ремонтные работы, ежедневный прием и обслуживание многочисленных паломников, братия заняты на трудовых послушаниях не более 4-5 часов. Все остальное время отдается келейной молитве, чтению и участию в богослужениях.

Один афонский старец, распросив игумена одного из русских монастырей, неожиданно произнес, что в монастыре, где подвизается он, всё так же, как и у нас. «И работаем, и служим, и молимся, − говорил он. – Только одним отличаемся. Мы не умеем, как вы, ходить на головах!» На недоумение последовало и разъяснение. «Представьте, − продолжал старец, − человек весь день был на послушании. Трудился, заботился, решал поставленные задачи, общался с людьми. И вот… наступает вечер – время молиться. Но ведь телесные и душевные силы отданы послушанию, ум переполнен впечатлениями дня! По сути, от монаха осталась одна тень. От чего и молитвенное правило проходит из последних сил, всего лишь как внешний ритуал, обряд, но не как священное таинство. Трудно настроиться на встречу со Христом, ведь сил для внутренней, сердечной молитвы просто не осталось». «Вы начинаете молиться тогда, когда я, − говорил старец, − придя в келью, валюсь с ног». Здесь имеется в виду недопустимое смещение приоритетов в монашеской жизни. Оставляя без внимания состояние своей души, инок всем своим естеством сосредотачивается на исполнении монастырских обязанностей. При такой аксиологии одобрение монастырского начальства становится главным критерием поведения, в ущерб благодатному, молитвенному (келейному) Богообщению. В свое время нравственный облик инока не замедлит показать, «где сокровище» такого подвижника.

Неоценимое значение в духовном становлении монастыря имеют РЕГУЛЯРНЫЕ ДУХОВНЫЕ БЕСЕДЫ ИГУМЕНА С БРАТИЕЙ. В качестве примера можно привести опыт таких бесед архимандрита Ефрема в Ватопедском монастыре дважды в неделю – по средам и воскресным дням, так называемый еженедельный синаксис – собрание всей братии вокруг своего аввы-игумена. Все, кому посчастливилось помолиться в этом монастыре, подтвердят, с каким нетерпением и духовной жаждой ждут этих бесед не только братия обители, но и все те, кто приезжает туда за духовным словом. В таких встречах можно смело усмотреть апостольские агапы – вечери братской любви. В простой, свободной от всякой формальности духовной беседе, сопровождаемой небольшими угощениями (кофе и сладости) проходят встречи. Такие монастырские «агапы» лучше всяких книг и нравоучений разжигают в сердце инока любовь к игумену, братству и Самому Богу, выводят из гордого, болезненного одиночества.

Важное значение имеют и общие труды братии вместе с игуменом, которые благотворно влияют на установление доверительных братских отношений в монашеской общине.

ДУХ ОТРЕЧЕНИЯ ОТ МИРА

Подвижник ХХ века старец Паисий Афонский неоднократно подчеркивал в своих беседах, что «сегодня самая большая проблема для Церкви и для монашества особенно – вхождение в нашу жизнь мирского духа. Незаметно, под благовидными предлогами, из-за незначительных, казалось бы, уступок он наполняет нас, овладевает нашим умом, изменяет наше сознание». 

Несомненно, нам необходимо правильно расставлять акценты и быть очень гибкими по отношению к вызовам времени. Многое, что было возможно совсем недавно, сейчас требовать уже нереально. Но, надо понимать, как хитро мир проникает в жизнь монастырей. Мирские люди, наемные рабочие, которые приезжают на время или трудятся постоянно в наших обителях, неизбежно приносят с собой мирской дух. Конечно, мы не можем полностью отделиться и закрыться за высокими монастырскими стенами, как могли это позволить себе отцы в древности. Но наша задача состоит в том, чтобы создать для насельников монастыря условия максимально благоприятные для уединенной монастырской жизни: выделить отдельное место в храме для молящейся братии; исключить пребывание мирских на территории проживания и несения послушаний братии монастыря либо ограничить время для посещения обители ; не давать братии совместно с мирскими общих послушаний; не допускать общения с противоположным полом, по возможности даже визуального, как того избегали святые отцы. Необходимо свести до минимума послушания монашествующих в миру. Для работы с паломниками и организации экскурсий, следует привлекать прихожан из числа благочестивых мирян. Принятое в 2017 году «Положение о монашествующих» предписывает ограничить присутствие мирян на территории монастыря определенным временем, чтобы обеспечить монашествующим необходимые условия для избранного ими образа жизни. Такая норма давно применяется в монастырях  некоторых других Православных Церквей ( например в ряде греческих монастырей миряне допускаются в монастырь только на время богослужения, а в постные дни – среду и пятницу – вход мирян вообще запрещен.

Недостаточно одного благочестивого настроения и стремления к уединению, чтобы стать монахом. Необходимо быть образованным в стенах монастыря, необходимо быть «рожденным в монашество» в самом монастыре. Монаха создает монастырь и братство. Спиритуализация монашества, когда мы делаем основной упор на личное благочестие инока, в том числе на самостоятельное исполнение им заповеди об отречении от мира, – это ошибочный путь.

Каждый игумен должен помнить, что именно от него во многом зависит создание условий, чтобы новоначальный инок мог на деле совершить отречение от мира. Конечно, задача эта архисложная и требует немалой опытности и мудрости от игумена, но от нее невозможно уклониться. Многие проблемы в монастыре имеют развитие именно потому, что игумены перестают воспринимать это как задачу. Им кажется, что ситуация уже неисправима и лучше смириться, чем бороться с ветряными мельницами. Без решения данной задачи мы рискуем превратиться во внешних монахов безо всякой надежды когда-нибудь стать внутренними. Если фундаментом монашества является отречение от мира, то нам следует постоянно оценивать все наши действия и поступки с точки зрения данного фактора. Строим ли мы новые корпуса, устраиваем какие-то новые послушания, берем в аренду земли, чтобы выращивать сельскохозяйственные культуры, выходим ли в мир с миссионерской задачей, мы всегда должны остерегаться, чтобы своими инициативами не впустить в стены обители очередную порцию «мирского духа», который подобно плесени будет отравлять монашеский дух.

ДУХОВНИЧЕСТВО

Чрезвычайно важна проблема духовников. Опытных монашествующих священнослужителей, старцев и стариц, которым можно было бы вручать новоначальных, очень мало. А ведь именно духовники, соработая настоятелю или настоятельнице, способны создать благоприятные условия для духовного единства в иноческом братстве или сестричестве. Отсутствие опытных духовников  наиболее волнует женские обители и является большим препятствием для становления их внутренней жизни. Многие игумении и игумены ссылаются на невозможность или чрезвычайную сложность найти духовно опытного пастыря, духовника для духовного окормления сестер и братии, при этом как бы отстраняясь от ответственности за неустроенность этой важнейшей составляющей монашеской жизни. Действительно, не всегда и не везде возможно найти духовника для наставления сестер. Но следует помнить о том, что, прежде всего, дело духовного руководства и духовного попечения о сестрах является служением самой игумении, о чем говорится в молитве чина поставления во игумении, где ей прямо вручается «Богом собранная паства».

Согласно древней традиции, духовное руководство в монастырях возлагается на игумена или игумению, о чем написано в «Положении о монастырях и монашествующих». Самый правильный образ руководства тот, когда игумен является духовником и хорошо знает свою братию. Но сдесь таится некая опасность. Часто мы видим, как игумены со своими братствами совершенно замыкаются в себе и абсолютизируют собственные правила и традиции. При этом они не признают никаких других традиций и образов монашеской жизни, отвергают и осуждают любое отличное от их собственного учение и форму монашеского подвига.

Духовная самодостаточность и изолированность приводят к духовным проблемам и зарождению духовных микробов, которые, распространяясь, вызывают в теле братства духовные болезни и даже смерть. Они пытаются быть независимым, никому не подвластным организмом, имеющим собственную главу. Печальные примеры такого неповиновения у всех на слуху.

Отдельного разговора заслуживает тема использования современных информационных технологий монашествующими, через которые насельник, оставивший мирскую жизнь, легко может в нее вернуться, даже не выходя из кельи. В отдельном исследовании нуждается и необходимость различных форм социального служения современных монастырей. Во всех этих видах христианского служения монастыри должны оставаться монастырями, а не превращаться в социально-реабилитационные учреждения, просветительские кружки или туристические центры. Помимо этих – новых – вызовов, по-прежнему опасны соблазны нарушения монашеских обетов, уменьшение строгости монашеской дисциплины, духовное расслабление вместо подвига.

Существуют и другие трудности как во внутренней жизни обителей, так и в обустройстве внешних условий существования монастыря. Не всегда возможно сразу найти верное решение, предложить путь решения той или иной проблемы, однако совместная молитва, совместный поиск практического выхода в свое время дают благие плоды, что является несомненным свидетельством действия Божьего Промысла, предстательства Пресвятой Богородицы – Небесной Игумении всех обителей, святых угодников – преподобных отцов, основоположников монашеского жительства.

Игумен Гавриил (Рожнов)